Туркменистан одним махом закрыл осуществлявшийся Ираном дорогостоящий строительный проект, изрядно отстававший от графика. Однако действия Ашхабада вряд ли пробьют серьезную брешь в их двусторонних отношениях.
8 сентября президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов объявил, что «по ряду экономических причин» расторгает договор на сумму в 700 млн долларов с иранской компанией «Парс Энерджи» на строительство участка железнодорожной магистрали, которая должна связать Иран с Казахстаном, пройдя по каспийскому побережью Туркменистана. Республика завершит этот проект своими силами, отметил глава государства.
Соответствующее соглашение было заключено между Тегераном и Ашхабадом в январе 2010 года, строительство должно было быть завершено в декабре прошлого года. Дорога протяженностью около 900 км не только должна была расширить торговые связи Туркменистана с соседними государствами, но и связать не имеющую выхода к морю республику с Персидским заливом. Кроме того, магистраль должна была обеспечить Ирану железнодорожное сообщение с Казахстаном и Узбекистаном. Ежегодный объем грузоперевозок по данной магистрали в случае ввода ее в эксплуатацию должен составить 3-5 млн тонн.
На территории Центральной Азии Тегеран зарекомендовал себя не особенно надежным партнером. В течение вот уже шести лет Иран строит через таджикские горы пятикилометровый туннель, который до сих пор периодически подтопляется.
Выбор Ашхабадом момента для озвучивания подобного объявления удивил некоторых обозревателей. Не прошло и двух недель, как представитель иранского железнодорожного ведомства, по сообщению азербайджанского информагентства «Тренд», пообещал открыть участок к концу года. Еще в мае сам Бердымухамедов высоко отзывался о магистрали, называя ее «трансконтинентальным мостом, соединяющим Азию с Европой», сообщали тогда российские СМИ.
Судя по всему, Иран не принимает шаг Бердымухамедова за чистую монету. Как сообщил информагентству Fars 10 сентября министр транспорта Ирана Али Никзад (Ali Nikzad), решение президента Туркменистана «не скажется на реализации двустороннего железнодорожного проекта». Сооружение участка магистрали находится на завершающей стадии и будет завершено иранской компанией, подчеркнул он.
Проблемы с железнодорожным проектом навряд ли повредят ирано-туркменским отношениям, считает ученый Университета Джона Хопкинса Славомир Хорак (Slavomir Horak), потому что обе эти страны нуждаются друг в друге. Существующему в условиях все большей изоляции Ирану требуются друзья, а Туркменистану – сообщение с внешним миром.
Главной статьей экспорта Туркмении в Иран является газ, а Иран поставляет на север текстиль и пищевые продукты. Участок общей границы между государствами составляет 992 км.
После обретения в начале 1990-х годов независимости Туркменистану необходимо было диверсифицировать свои газовые поставки, уйдя от зависимости исключительно от одной России. Хотя между двумя странами в прошлом и случались разногласия, как это было в 2008 году, когда Туркменистан приостановил поставки газа в Иран, Ашхабаду и Тегерану всегда удавалось разобраться со всеми своими противоречиями, отмечает Славомир Хорак.
В 2010 году две страны ввели в эксплуатацию второй газопровод, что, по прогнозам аналитиков отрасли, в итоге приведет к удвоению объема туркменского экспорта в Иран (из-за ограниченности газотранспортной инфраструктуры богатый газом Иран использует у себя на севере туркменский газ и поставляет некоторое его количество в Турцию, а собственный газ отправляет на экспорт из южной части страны). Кроме того, туркменский газ транспортируется транзитом по территории Ирана в Турцию.
Товарооборот между двумя государствами, составивший в 2011 году порядка 5 млрд долларов, а в текущем году способный достигнуть, по имеющимся прогнозам, целых 10 млрд долларов, постоянно возрастает, хотя санкции, введенные Западом в стремлении вынудить Иран сделать более прозрачными работы над своей ядерной программой, могут негативно сказаться на показателях 2012 года.
«Проблема с [железнодорожным] контрактом состоит в том, что конечным сроком его реализации значился декабрь прошлого года, – поясняет Славомир Хорак. – В итоге Гурбангулы Бердымухамедов отправился проинспектировать состояние дел, обнаружил, что проект отстает от графика, и взял его в свои руки».
Свою роль в затягивании сроков реализации проекта могли сыграть и западные санкции. Иранская фирма, занимающаяся его осуществлением, обвиняется в связях с Иранской революционной гвардией (Корпусом стражей исламской революции).
Туркменистан не всегда склонялся перед желаниями Запада в сфере торговли с Ираном. В июле главы внешнеполитических ведомств Ирана и Туркменистана провели встречу, на которой пообещали не закрывать каналы для двусторонней торговли. Как заявил министр иностранных дел Туркменистана Рашид Мередов, на взаимоотношениях между их государствами никогда не скажутся такие «незначительные вопросы», как санкции, приводит его слова «Радио Свободная Европа/Радио Свобода».
Правда, как полагает специалист по Ирану из вашингтонского Института Ближнего Востока» Алекс Ватанка (Alex Vatanka), западные санкции все же нарушают работу иранских фирм, специализирующихся на реализации зарубежных проектов. «Иранская валюта резко упала в стоимости, – отмечает он. – За последние несколько месяцев риал обесценился почти наполовину. Это просто колоссальная разница для подрядчиков и субподрядчиков», работающих над железнодорожной магистралью.
Алекс Ватанка подозревает, что Вашингтон и, возможно, заклятый враг Ирана Израиль – пытающийся на протяжении нескольких лет открыть свое посольство в Ашхабаде – могут оказывать на Туркменистан политическое давление.
«Интересно, не играют ли они [США и Израиль] здесь свою роль, говоря: «Вам не стоит особенно сближаться, это не в ваших интересах», – говорит ученый.
«Думаю, все это – тактическое, а не стратегическое маневрирование, – добавляет он. – Такие совместные проекты, как эта железнодорожная магистраль, могут быть в будущем возрождены в каком-нибудь другом формате».
