Мураками, Нобель и босс из Союза китайских писателей
Густой азиатский дух витает сейчас над интригами накануне предстоящего 11 октября объявления очередного лауреата Нобелевской премии по литературе. Постоянно и упорно называются два человека - известный всему миру японец Харуки Мураками. И, по-моему, несколько менее прославленный китаец Мо Янь.63-летнему Мураками Нобелевскую медаль с профилем бородатого шведа обещают уже не первый год. Однако сейчас об авторе "Норвежского леса" и "Охоты на овец" заговорили как-то очень уж уверенно. Возможно, в связи с выходом его нового грандиозного романа "1Q84", который многие уже называют шедевром.Впрочем, не меньшее внимание привлекает и о 57-летний китайский соперник Мураками.
Главная букмекерская контора Швеции на первое место среди претендентов ставит именно Мо Яня. И уже на второе - Мураками. В обратном порядке их расставляет самая влиятельная букмерская фирма Британии. В любом случае эти два представителя Восточной Азии лидируют во многих списках и прогнозах.Ссылки делаются на то, что писателям из Восточной Азии Нобелевский комитет уделяет как-то уж неприлично мало внимания. К настоящему времени премию по литературе из этого гигантского и самого динамичного региона планеты получили только два японца - Ясунари Кавабата в 1968 году и любимый мною Кэндзабуро Оэ в 94-м. Ни одного корейца или монгола. А с представителями КНР - ситуация сомнительная.
В 2000 году Нобелевскую премию по литературе получил первый в истории и пока единственный китаец по имени Гао Синцзэнь, однако с ним приключилась интересная история. Этот новеллист, драматург и режиссер был хунвэйбином во время Культурной революции. Потом увлекся французским языком и литературой, учился в Париже, стал много писать, начал ставить в Китае пьесы в европейском стиле. За отход от святых традиций национального театра подвергся жесткой критике, бежал в Париж, где в 1989 году после расправы над студентами на площади Тяньаньмэнь попросил политического убежища. Потом получил и французский паспорт, а свою историческую родину стал, мягко говоря, критиковать за приверженность однопартийной диктатуре. В результате в Пекине его из числа китайцев официально вычеркнули, своим не считают, и присужденная бывшему товарищу Гао Нобелевская премия по литературе у властей КНР никакой гордости не вызывает.
Плоховато, кстати, и с китайским лауреатом Нобелевской премии мира 2010 года и тоже отчасти литератором Лю Сяобо. Этот диссидент со стажем то сидел, то каялся в своих политических ошибках и выходил на свободу, то опять сидел. С 2003 года возглавил китайский ПЕН-центр, а в 2008 году подписал знаменитую "Хартию-08" с требованием демократических реформ. Ответ властей был стандартным: в 2009 году Лю Сяобо дали 11 лет за "подстрекательство к подрыву государственного строя". А в 2010 году присудили с подачи Вацлава Гавела Нобелевскую премию мира, что обиженный Пекин назвал "ошибкой", "политически мотивированным решением" и т.д. О награде узнику-диссиденту печать КНР не сообщала, а его жена по сей день находится под жестким домашним арестом, ей не разрешают даже пользоваться телефоном.
А вот с товарищем Ма Янем такого не произойдет - он в прекрасных отношениях с властями, занимает солидный пост заместителя председателя Союза китайских писателей. И при этом очень неплохой беллетрист. Ма Яня считают последователем фантастического реализма Маркеса, сторонником яркого, гипертрофированного языка, он не боится шокирующих описаний насилия и секса. За что, кстати, одно время подвергался товарищеской критике в КНР. В мире больше всего известен его роман "Красный гаолян", по которому снял свой первый фильм Чжан Имоу. Посмотрите, кому любопытно.
Короче, очень интересно, кто победит в очередном раунде японо-китайского соперничества - джазово-битловский космополит Мураками или фантастический коммунист товарищ Ма. А может быть, и кто-то третий. Нобелевский комитет вообще любит неожиданные ходы. Вот, кстати, американским литераторам ничего не давали аж с 1993 года, и в связи с этим сейчас называют, например, имя певца и поэта Боба Дилана. Так может Нобелевку этому престарелому рокеру дадут? Короче, все в тумане: The answer my friend is blowin' in the wind, The answer is blowin' in the wind.
