Бывший глава Генерального штаба вооруженных сил Турции генерал Кенан Эврен и бывший командующий турецкими Военно-воздушными силами генерал Тахсин Шахинкая, являющиеся единственными ныне живущими представителями высших чинов, организовавших военный переворот 12 сентября 1980 года, в прошлую среду дали показания в 12-м Высшем уголовном суде Анкары, где рассматривается дело о перевороте 1980 года.
В процессе дачи показаний суд общался с генералами, обладавшими в своё время исключительной властью, а ныне пребывающими на лечении в клиниках, посредством телеконференции. Молодым поколениям трудно понять, какой ужас внушали обществу эти двое больных, прикованных к постели людей, пытающихся отвечать на вопросы суда. Генералы, каждое слово которых когда-то было законом, говорили слабым, прерывающимся голосом. Время от времени они пытались разразиться гневной тирадой подобно тому, как они делали это в прошлом.
К примеру, Эврен сказал: «Тогда руководители переворота вешали людей как правых, так и левых убеждений, «чтобы всё было по-честному». Мы поступали так, чтобы народ не думал, будто мы поддерживаем ту или иную сторону. Поэтому мы вешали одного правого, затем одного левого, снова одного правого и одного левого, и так далее. Мы поступали так, чтобы показать, что мы справедливы». Если следовать этой логике, Эврен был прав. Однако эта его личная правота выходит как за рамки морали, так и за рамки закона. Вешать то правых, то левых исключительно из принципа «честности» и манипулировать чувствами людей — не самый подходящий путь для установления справедливости.
Затем Эврен собрался с силами и озвучил интересную теорию, в которой ярко проявился менталитет всех военных переворотов Турции. Как ни странно, адвокаты Эврена сконцентрировались именно на этой защите, хотя она не имеет никакого смысла с точки зрения общепринятого законодательства. Стоит расценивать это в качестве шутки или иронии? Если Эврен прав, нам следовало бы спросить у генералов, организовавших переворот 1960 года: «Почему военный трибунал решил повесить Талата Айдемира и его товарищей, которые попали под суд за попытку переворота в 1963 году?»
Эврен заявил: «Мы делали революцию, мы не пытались устроить военный переворот. Всем следует знать о том, что революция и военный переворот — это разные вещи». Эта простая, но напористая теория указывает важное разделение, которое он проводит в своих мыслях. Он говорит: «Да, я совершил революцию и был в этом успешен. Затем я подготовил новую конституцию и законы. Таким образом, согласно этим законам, вы не можете предъявлять мне подобные обвинения».
Во-первых, нам нужно обсудить термин «революция». Вопрос в том, можем ли мы определить содеянное Эвреном как революцию, опираясь на современные примеры, начиная с Великой французской революции. В турецком языке существуют разные слова для обозначения революций и переворотов, порой они употребляются взаимозаменяемо. Тем не менее у них различные значения. Тогда, 12 сентября, военными было совершено деяние, направленное на лишение людей свободы при помощи оружия, которое было доверено им для защиты народа. Это было скорее принудительным и весьма топорным проведением кемалистской идеологии сверху вниз, нежели отражением реальных политических и социальных запросов общества.
Они предполагали, что будут растить новое поколение бесконечным «промыванием мозгов» в школах. Они предполагали, что смогут обеспечить социальные изменения, добившись мира между левыми и правыми политическими силами путем репрессий против тех и других. Но, независимо от того, было ли событие 12 сентября революцией или государственным переворотом, — это тема для другой дискуссии. Вопрос, который необходимо обсудить сегодня, состоит в том, можем ли мы вести дела о государственных переворотах независимо от того, была попытка переворота успешна или нет? Сомнительные инциденты, произошедшие в период до переворота, стали еще более запутанными после переворота. Никто никогда не осмеливался расследовать случаи применения пыток.
Что сказали подозреваемые по делам «Эргенекон» и «Кувалда»? Они утверждают: «Мы не осуществили государственный переворот. Поэтому вы не можете судить нас за неудачную попытку переворота». Другими словами, то, что говорят подозреваемые по этим делам, полностью противоречит теории Эврена. Фактически, подозреваемые по делам «Эргенекон» и «Кувалда» обвиняются в заговоре с целью свержения правительства. Тем не менее подозреваемые и их адвокаты настаивают на том, что попытка переворота не может рассматриваться в суде.
Два этих диаметрально противоположных аргумента вызвали замешательство в обществе. Один говорит: «Я совершил успешную революцию, поэтому вы не можете судить меня»; другие говорят: «Даже если я и организовывал государственный переворот, мой план все равно провалился; таким образом, вы не можете судить меня за мою неудачную попытку переворота». Если следовать логике заговорщиков, получается, что вне зависимости от того, была ли попытка переворота успешна, мы в любом случае не можем судить их!
Пусть заговорщики не обижаются на нас, но в любой части мира переворот — это преступление против человечности. Сейчас те, кто захватил контроль над страной или те, кто пытался это сделать, независимо от их ранга или положения, возраста и состояния здоровья, привлечены к ответственности и предстали перед судом за деяния военного переворота.
Судьба заговорщиков в таких странах, как Аргентина, Чили, Греция и Испания, переживших много переворотов в своей истории, известна. Сейчас Турция находится на правильном пути. Именно поэтому сторонники переворота пытаются дискредитировать и сорвать проводимые в настоящее время расследования, касающиеся заговора, ввести суд в заблуждение.
Конечно же, турецкий народ не допустит того, чтобы преступления были позабыты, что оставило бы открытой лазейку для новых переворотов. В противном случае, если в будущем ситуация изменится, они смогут запугать общественность и подготовить почву для очередного переворота. До тех пор, пока группа людей, считающих государственный переворот законным правом, продолжает существовать, нам необходимо укреплять нашу демократию в рамках правовых границ.
Мы все остро почувствовали горе, когда недавно главный прокурор Анкары выдал ордер на эксгумацию останков бывшего президента Тургута Озала для токсикологического исследования.
По требованию прокурора, тело Озала было эксгумировано и институт судебной медицины начал исследования. Тогда мы узнали, что когда тело Озала было эксгумировано — через 19 лет после его смерти, — оно было пригодно для осмотра судебно-медицинскими экспертами. Это могло бы помочь устранить все возрастающие подозрения относительно причин его смерти. Если бы судебно-медицинские эксперты сказали: «Мы не обнаружили признаков отравляющих веществ в останках покойного президента. Он умер по естественным причинам», мы были бы счастливы. Но этого не произошло.
Ясно, что покойный президент был отравлен. В противном случае, как мы можем объяснить наличие четырех различных токсичных веществ, обнаруженных в его останках? Вслед за эти возникают ещё более сложные вопросы: Кто убил Озала? По какой причине? Кто стал исполнителем убийства?
Озал сможет успокоиться с миром, только если мы сможем ответить на эти вопросы. Этот важный процесс был начат как для того, чтобы обеспечить вечный покой бывшему президенту, так и для развития демократии в Турции. Кто был недоволен шагами, которые тогда осуществляла Турция? Кто хотел обратить вспять изменения и процесс трансформации, шедший в стране? Мы должны разъяснить темные обстоятельства смерти Озала, чтобы оценить реальную стоимость потерянных лет Турции.
