Турция и возможности ее влияния на постсоветском пространстве
4 декабря [22:12] Аналитика Геополитика	Версия для печати

Недавний визит в Россию премьер-министра Турции Р. Эрдогана побуждает обратить внимание на некоторые тенденции в политике этой ближневосточной страны на постсоветском пространстве.После распада Советского Союза Турция получила широкие возможности по распространению своего влияния на территорию бывшей сверхдержавы. Этому способствовало то обстоятельство, что во многих бывших советских республиках (как союзных, так и автономных) проживают народы, говорящие на родственных тюркских языках.

Процессы укрепления влияния Турции в странах СНГ проходили с переменным успехом. В 90-е годы были достигнуты довольно впечатляющие результаты, особенно с точки зрения проникновения турецкого бизнеса в ряде стран, в том числе Средней Азии и Кавказа. Впоследствии произошел некоторый откат. Этот период примерно совпал с усилением роли федерального правительства в России, а также с приходом к власти в Турции происламистских партий. Режимы в тюркских странах и республиках в постсоветском пространстве в основном являются светскими и болезненно воспринимают приход религии в политику, что являлось одним из факторов некоторого спада протурецких настроений в этих странах.

Нынешняя Турция является довольно заметным игроком в ближневосточной, и вообще, мировой политике. Однако утверждение позиций Турции проходит в сложной обстановке.

В XX веке начинает проявляться такой феномен, как т.н. политический ислам. Конечно, и раньше были исламские движения в разных странах, в том числе колониальных, которые подвергались захвату со стороны колониальных империй (Великобритании, Франции и т.д.), но эти движения в целом были разрозненными и лишенными теоретической базы в виде развернутой политической доктрины. Но к середине 20-го века возникло несколько таких доктрин, которые получили развитие как в суннитской, так и в шиитской среде.

Турция, как известно, является в целом суннитской страной, большинство населения которой составляют приверженцы т.н. ханафитского мазхаба (правовой школы). В суннитском мире одним из ведущих направлении политического ислама стал т.н. ихванизм, или движение «братьев-мусульман». Это движение зародилось в 20-30-х годах 20-го века, в Египте, но распространилось во многих, преимущественно суннитских, странах ислама. По мнению некоторых комментаторов, созданию данного движения способствовали британские спецслужбы.

До 70-х годов 20-го века в развивающихся странах, в том числе, с исламским населением, в целом господствовали светские идеологии (насеризм, баасизм, кемализм и пр.). Не была исключением и Турция, светский режим в которой был создан Мустафой Кемалем (прозван Ататюрком) в 1920-х годах. Но с 60-70-х годов начинается рост феномена, который называют исламизмом.

Исламская революция в Иране оказала существенное влияние на мусульманский мир. Резко активизировались не только шиитские, но и суннитские движения. В Афганистане, Пакистане, Турции, Сирии, Египте и в других странах образовались мощные религиозно-политические группировки, которые стремились взять власть в свои руки под лозунгами исламского правления. Значительную и весьма активную часть этих группировок составляли «братья-мусульмане».

Особенность политической ситуации Турции состояла в постоянном вмешательстве армии в политические процессы в стране. Причем армия выступала гарантом светского правления и защитницей устоев «кемализма». Однако очередной военный переворот привел к власти в начале 80-х годов Тургута Озала, президентство которого ознаменовалось усилением позиции исламизма в стране. Этот процесс завершился победой на выборах исламистской Партии благоденствия под руководством Н. Эрбакана в 1995 году. Правда, вскоре военные в очередной раз отстранили правительство от власти, но процесс был уже необратим.

В 2002 году победу на выборах одержала партия Справедливости и развития, лидером которой является Реджеп Таййп Эрдоган, нынешний премьер-министр Турции. С тех пор эта партия постоянно выигрывает парламентские выборы. За время правления исламистов политический ислам стал активно использоваться во внутренней и внешней политике Турции.

С начала 50-х годов 20-го века, Турция, вслед за вступлением в НАТО, провозгласила целью вступить в Европейский союз. Переговоры с ЕС идут уже многие десятилетия, но прогресс пока не достигнут. В то же время, процессы, идущие в исламском мире, потребовали от Турции вспомнить свой исламский «бекграунд» и активизироваться в данном направлении. К этому Турцию подталкивает и многовековая конкуренция с Ираном, который, после революции в 1979 году, стал претендовать на лидерство в исламском мире.

Видимо, вступление в ЕС уже не стоит в реальную повестку дня турецких политиков, так как членство в данной организации будет накладывать ограничения на внешнюю и внутреннюю политику страны, что подорвет позиции Турции среди мусульман Ближнего востока и других регионов. ЕС требует от своих членов имплементации таких норм, как привилегированное положение «сексуальных меньшинств», введение ювенальной юстиции и многое другое, что не совместимо с исламскими и вообще, религиозными нормами.

Однако не стоит думать, что Турция окончательно порвала с Западом и полностью переориентировалась, условно говоря, на Восток. Турция связана многочисленными нитями со странами Запада – США и Западной Европы и не собирается порывать эти связи. Страна по-прежнему входит в блок НАТО, и нет никаких признаков того, что планирует покинуть данную организацию.

Характерным эпизодом турецкой медиа-пропаганды, направленной на исламский мир, можно считать историю с «турецко-израильским противостоянием». Эрдоган старательно демонстрировал враждебное отношение к израильским официальным лицам на широко освещаемых международных форумах, со стороны Турции делались грозные заявления в защиту палестинцев и т.д. Однако до реальных дел почти не дошло. Турецко-израильский товарооборот во взаимной торговле по-прежнему растет, прерванные на время военные контакты между двумя странами постепенно восстановлены.

Турецкие исламисты в последние годы сблизились с движением «братьев-мусульман». Турция, вместе с Катаром, выступала главным партнером и спонсором этого движения в странах Азии и Африки – Египте, Сирии, Тунисе и др. Однако у турецкого исламизма есть и свои «гуру», среди них, небезызвестный Фетхуллах Гюлен, которого, в свою очередь, многие считают последователем более раннего мыслителя курдского происхождения, Саида Нурси. Однако под знаменем идеи Нурси образовались течения, подспудно продвигающие пантюркистские цели, в том числе путем религиозной пропаганды и создания образовательных учреждений.

Одной из организационных структур турецких исламистов считается суфийский тарикат (орден) Накшбанди. Таким образом, у Турции существует довольно гибкий и эффективный инструментарий в распространении своего влияния на соседние и тюркские страны Евразии, используя гражданские (образовательные, бизнес и др.) и религиозные структуры, которые могут быть взаимно переплетены. В некоторых случаях Турция может поддерживать «умеренных» суннитов, под флагом ханафитского мазхаба и «традиционного ислама», в других же случаях активизировать более политизированные версии исламизма, такие как движение «Нурджулар», «братья-мусульмане», суфийские каналы и др.

В отдельных случаях не исключается и поддержка со стороны Турции еще более радикальных движений, например, т.н. салафитов и ваххабитов, как это было в Сирии. Хотя после переворота в Египте и отстранения от власти правительства Мурси, с которым Турция плотно сотрудничала, турецкое государство, по сообщениям, несколько ослабило поддержку салафитско-ваххабитских вооруженных групп на севере Сирии.

В целом, можно сказать, что Турция пока не обладает серьезным влиянием в арабских странах. Главной опорой Турции, как отмечалось, были разнообразные филиалы «братьев-мусульман», которые восхваляли модель Турции, как удачное сочетание западной демократии и ислама и пример экономически и технологически развитого исламского государства. За последний год наметился кризис «братьев-мусульман», особенно в странах Северной Африки, где они были у власти в Египте и Тунисе. Также сильно подорванными оказались позиции «ихванов» в Сирии, где их лидерство в вооруженной оппозиции постепенно подрывается ваххабитами/салафитами.

Как известно, в течение нескольких веков турецкие султаны носили титул халифа, то есть духовного главы всех мусульман (в реальности, только суннитов). Однако крайне маловероятно, чтобы арабские страны вновь смирились с первенством турок в деле объединения мусульман. Недоверчивое отношение к туркам и к турецкому гегемонизму все еще остается в сознании многих арабов.

Однако Турция сохраняет серьезный потенциал влияния в тюркских странах Евразии, где этот потенциал еще почти не реализован, несмотря на успехи 90-х годов.

Турция является довольно развитой страной, которая производит и экспортирует многие виды промышленной продукции и даже военной техники. Хотя турецкая промышленность и научно-техническая сфера находятся в тесной кооперации с западными корпорациями. Большинство ноу-хау и разработок получаются с Запада, поэтому сильна зависимость от этих стран. Турция входит в НАТО и ее вооруженные силы тесно интегрированы в натовские структуры. Правда, в последнее время Турция вроде бы пытается диверсифицировать свои военно-технические и высокотехнологические связи. Например, недавно было объявлено, что тендер на поставку в Турции систем ПВО дальнего радиуса выиграла китайская компания, а не американская, которая тоже участвовала в тендере. Однако, окончательного решения пока не принято. Так или иначе, в целом подобные отдельные случаи не могут означать выхода Турции из интеграционных структур НАТО и Запада.

Также в последнее время распространяется информация о якобы имеющихся намерениях Турции войти в Таможенный союз, в который входят Россия, Казахстан и Белоруссия. В частности, такое заявление сделал президент Казахстана Назарбаев. Но маловероятно, что этот вопрос реально встанет в повестку дня в ближайшие годы.

Главной проблемой для Турции является внутренняя неоднородность. Существуют как минимум две крупные (хотя и пересекающиеся) группы населения, которые не вписываются в модель агрессивного исламистского пантюркизма: это курды и последователи религиозного движения под названием алеви. Численность обеих этих групп достигает многих миллионов. Часть курдов ведет вооруженную борьбу с центральным правительством уже почти 30 лет. В целом, курдское самосознание значительно повысилось в некоторых регионах Турции, где они составляют большинство.

Этому способствовали события в соседних странах. Уже создана курдская автономия на севере Ирака, на данный момент идет процесс формирования курдского самоуправления на северо-востоке Сирии. Все это оказывает непосредственное влияние на регионы Турции, населенные курдами.

Эрдоган и правящая партия пытается управлять процессом роста курдского самосознания, периодически выступая с инициативами, направленными на умиротворение курдов, путем незначительных уступок. Однако эти уступки пока не имплементируются в полном объеме. В целом, представляется, что в среднесрочной перспективе Турция станет перед более серьезным вызовом, что делать с курдами. Курды являются одним из крупнейших народов в мире, у которых нет своей государственности. Если в Ираке, а теперь и в Сирии, курды уже имеют полунезависимые образования, то в Турции они пока не имеют ничего подобного. До недавнего времени, даже разговаривать на курдском языке считалось нарушением закона.

Еще одним крупным меньшинством в Турции являются алевиты. Их не следует путать с сирийскими алавитами (т.н. нусайритами), хотя религиозные верования этих групп, видимо, имеют сходные элементы. В данный момент происходит сближение сирийских алавитов с ортодоксальным исламом, к которому они формально принадлежат, а конкретно, с шиизмом. Что касается турецких алеви, они не так активны, как сирийские алавиты, но постепенно их политическая активность тоже растет, по мере попыток (суннитской) исламизации страны. Алевитом объявил себя лидер крупнейшей оппозиционной партии (кемалистской) К. Киличдароглу. По иронии судьбы, в прошлые десятилетия именно кемалистский режим устраивал несколько раз массовые резни алевитов, самая известная из которых произошла в 1937-1938 годах (т.н. дерсимская резня). Подобные эксцессы происходили и в 70-х годах. Власти пытаются умиротворить и эту группу населения, в частности, высшие государственные чиновники иногда посещают алевитские «храмы» и встречаются с верующими. Следует отметить, что много курдов и заза (родственная курдам этническая группа) являются одновременно алевитами.

Так как попытка утверждения Турции качестве ведущего игрока в регионе Ближний Восток-Северная Африка (MENA) не принесла пока ощутимых результатов, можно предполагать, что она активизирует свою политику в направлении Южного Кавказа и Центральной Азии. Кроме того, в состав России входят несколько автономных республик, где титульные нации принадлежат к тюркской языковой группе (среди них крупнейшие – татары и башкиры).

На Южном Кавказе Турция смогла добиться ощутимого роста своего влияния в двух странах – в Азербайджане и Грузии. Азербайджан, как тюркоговорящая страна, начал сближение с Турцией уже вскоре после распада Советского Союза. Постройка стратегических нефте- и газопроводов из Азербайджана в Турцию скрепила сотрудничество и близость двух стран. Однако ситуация не так проста.

Дело в том, что как исторически сложилось, большинство населения Азербайджана принадлежат к шиитской ветви ислама. Хотя в целом уровень религиозности населения в этой стране считается низким, но в последние годы происходит некоторое оживление в этом направлении. А шиитская версия ислама по идее должна способствовать сближению закавказской страны не столько с Турцией, сколько с южным соседом – Ираном. Другой важный момент связан с тем, что территория нынешнего Азербайджана в течение веков входила в сферу влияния того же Ирана (Персии) и иранский язык играл очень важную роль в культурной жизни данного региона.

Поэтому в Азербайджане почти два столетия наблюдается борьба двух идентичностей: шиитско-мусульманского, который тяготеет к Ирану, и тюркского светского национализма, ориентирующего на Турцию (в прошлом – Османскую империю). Хотя часто пантюркистские настроения выражают также люди с суннитским мировоззрением, которые враждебно относятся к шиизму. На сегодняшний день можно, видимо, сказать, что турки добились более ощутимого роста своего влияния в Азербайджане, чем иранцы. Хотя в южных регионах страны, где традиционно сильны позиции шиизма, ощущаются проиранские настроения.

В Грузии турецкое проникновение тоже началось после распада Советского союза, но особенно интенсивно оно происходило после 2004 года (прихода к власти Саакашвили). Особенно это касается автономной республики Грузии – Аджарии, которая граничит с Турцией. Бывший лидер этого образования, А. Абашидзе, проводил политику ограничения турецкого влияния. После его бегства из Грузии, турки получили благоприятные условия для наращивания присутствия в Аджарии и на сегодняшний день, занимают весьма сильные позиции в регионе, особенно в городе Батуми. Это касается, в первую очередь, активности турецкого бизнеса. В целом для Грузии, Турция является крупнейшим торговым партнером, а объем экспорта из Турции в Грузию превышает миллиард долларов в год.

Единственной страной Южного Кавказа, которая не входит в сферу влияния Турции, остается Армения. Отношения между двумя странами официально заморожены, в связи с конфликтом в Нагорном Карабахе, в котором Турция поддерживает позицию Азербайджана. Однако в последнее время вновь стали муссироваться сообщения, что турки проводят подготовительные работы для открытия железной дороги и автомагистрали в сторону Армении, т.е. для открытия границы, которая ныне закрыта.

Вряд ли Турция сделает такой шаг в одностороннем порядке, так как он приведет к резкому ухудшению отношений с Азербайджаном. Но полностью исключать вероятность открытия армяно-турецкой границы нельзя. Западные страны серьезно заинтересованы в этом, так как в таком случае Армения может частично выйти из сферы влияния России и Ирана. Приток турецких товаров, рост туризма из Армении в Турцию и даже возможность появления турецких инвестиций в Армению могут усилить позиции прозападных и антироссийских сил в этой стране.

В целом, можно сказать, что Турция имеет потенциал, при явной или скрытой поддержке Запада, стать геополитическим противником России на постсоветском пространстве. Этому способствует наличие здесь многочисленных этнических групп, которые входят в тюркскую языковую группу и привержены ханафитскому направлению суннитского ислама. Турция позиционирует себя как модель успешного синтеза западной демократии, капитализма и исламских норм в общественной жизни, без крайнего радикализма или элементов теократии, что привлекает элиты постсоветских республик.

В то же время, Турция имеет ряд объективных внутренних проблем, которые могут помешать ей более активно ввязываться в амбициозные проекты по распространению своего влияния. Также, экономическое положение страны, несмотря на впечатляющий рост в последнее десятилетие, остается шатким. Турция не обладает собственными крупными запасами энергоносителей, поэтому зависит от импортных поставок. Построенные из Азербайджана через Грузию нефте и газопроводы лишь частично обеспечили удовлетворение турецких нужд в углеводородах, но ресурсов Азербайджана недостаточно для полного обеспечения 75-миллионной Турции. Тем более, пик нефтяного бума в Азербайджане не за горами или уже наступил, а дальше будет спад.

Правда, существует возможность транспортировки нефти из Кашаганского месторождения Казахстана, через Баку, до турецких портов. Однако, Турция все же зависит от России и Ирана в поставках энергоносителей, особенно это касается природного газа. Также довольно велика зависимость турецких экспортных отраслей от рынка России, где реализуется турецкая продукция на десятки миллиардов долларов ежегодно.

Некоторые западные политологи, например Збигнев Бжезинский, называют Турцию, наряду с Польшей и Украиной, ключевой страной, надежное включение которых в западную систему обеспечит контроль над важной частью Евразии и поставит в сложную ситуацию геополитических конкурентов Запада, прежде всего Россию. Поэтому от развития процессов в этой стране будет зависеть расклад сил в обширном регионе от Кавказа до Центральной Азии, включая значительное влияние на внутренние регионы России.

 

 

 

Георгий Векуа

 

По материалам kavkazoved.info