Евразийская стратегия Турции.
«Неосманская политика» Эрдогана оказалась полным провалом и поставила под угрозу само существование Турции.
Турция всегда считалась форпостом НАТО, и в отношениях с Россией в этой связи всегда искусственно поддерживалась конфронтация. Интерес России, напротив, в том, чтобы закрепить тенденцию нормализации отношений и выйти из конфронтации. Для того, чтобы реально представить наши геополитические интересы в Турции, необходимо для начала понять, что же такое Турция сегодня, и, соответственно, на основе каких приоритетов выстраивать с ней дальнейшие отношения.
Исторические инвестиции политической воли и интеллектуальных усилий в геополитический выбор, баланс между силовыми линиями атлантизма и евразийства в Турции огромны.
С точки зрения геополитики Турция принадлежит в «береговой зоне», а следовательно, геополитическая теорема турецкой политики в глобальном масштабе решается через баланс и противостояние двух ориентаций - атлантистской и евразийской. Со времён Кемаля Ататюрка Турция обладает мощным национальным самосознанием, воспринимает свою государственность как колоссальную, почти абсолютную, ценность, и стремится играть в региональном контексте самостоятельную и сильную партию. Следовательно, исторические инвестиции политической воли и интеллектуальных усилий в геополитический выбор, баланс между силовыми линиями атлантизма и евразийства в Турции огромны, и представляют собой важнейший политический процесс, определяющий во многом курс национального пути на каждом историческом этапе.
Современная Турция родилась в кровавой битве на Босфоре против англичан. Кемаль Ататюрк строит «молодую Турцию» на жёстком противостоянии англо-саксонскому (атлантистскому) проекту. Иными словами, евразийский выбор лежит в самом основании современной турецкой государственности, с этого антианглийского импульса для Турции начинается отсчёт современной истории. Геополитическая линия Ататюрка однозначна: Турция не намерена быть атлантистской колонией. Это свободный и фундаментальный выбор отца-основателя турецкого государства. И этот выбор геополитически является евразийским.Во второй половине ХХ века региональная политика Турции проистекает из баланса между ориентацией на США и НАТО и стремлением сохранить свою национальную самобытность и региональную независимость. Даже в периоды самого тесного сближения с Вашингтоном Анкара никогда не осознаёт себя как колонию, но стремится стать партнером Америки, сделавшим в своё время осознанный геополитический выбор.
После распада СССР турецкие спецслужбы резко активизировали свою деятельность в Азербайджане, Центральной Азии и на Кавказе. Там, где позиции Москвы слабели, Анкара пыталась закрепить свои интересы в формате антирусской фронды. Кульминации эти тенденции достигли в период первой чеченской кампании, которая логистически, информационно и экономически была активно поддержана Турцией. Одним словом, к середине 90-х годов атлантистская роль Турции в отношении Евразии достигла апогея. Если бы Москва ушла с Северного Кавказа, поддалась бы сепаратистскому натиску, окончательно ослабла бы и потеряла контроль над ситуацией в других регионах, нельзя исключить масштабного втягивания Турции в администрирование гигантских евразийских территорий.
Беглый анализ новейших изменений в геополитической картине мира показывает контекст, в котором меняются геополитические функции всех основных игроков. В огромной степени это затрагивает и Турцию, её геополитическую позицию в масштабе региональной политики. Евразийство в Турции наиболее активно стало распространяться в левых кругах. Это была левая, «коммунистическая» версия, во многом напоминающая сходную эволюцию российских коммунистов. Речь идёт о «Рабочей партии Турции» Догу Перинчека, журнале «Айданлык» и близких им культурных инициативах. В этом случае инерциальный антикапиталистический и антиамериканский вектор, традиционный для левых и крайне левых, сочетался с постоянно растущим национализмом и неокемализмом, что в сочетании с обостренным вниманием к стратегии и геополитике вывело эти круги на проблематику евразийства.
Вместе с тем к евразийству проявили интерес и совершенно противоположные силы - правые националисты, центристы, некоторые религиозные круги, определённый сегмент военного руководства Турции, интеллектуальные фонды, такие как Фонд Ясави и АСАМ, движение «Платформа Диалог Евразия», стремящееся сблизить интеллигенцию стран СНГ и Турции. Сюда же стоит отнести экономические структуры, такие как «Евразийский Форум» Аркана Сувера, евразийский департамент Торгово-промышленной палаты Турции, организация евразийского сотрудничества России и Турции РУТАМ, нонконформистский журнал «Ярын» и т. д. В конце концов, в поддержку евразийства высказались в частных беседах и на официальных переговорах многие высокопоставленные чиновники и представители силовых ведомств, особенно армии. В каждом случае обрамление евразийства было своеобразным, но основной вектор был ясен: Анкара активно ищет ответ на вызовы новой геополитической системы, отказывается от однозначного атлантистского выбора, отзывает и сворачивает прежние антироссийские сценарии, ищет нового понимания своего места в региональном раскладе сил смотрит на новую Евразию новыми глазами. А это подразумевает новую систему взаимодействия с Россией - по новым правилам и в новом контексте.
Турция - это Восток, ушедший на Запад, но оставшийся Востоком по сути. Турция - это Запад, зашедший глубоко на Восток и сплавившийся с его ценностями. Современная Турция, как и современная Россия, выстроена на обломках евразийской империи. Корни турок - в бескрайних просторах континента. Вектор их движения - на Запад. Турция сама по себе Евразия, мощный сгусток исторической и политической воли, переплавившей народы и государства в новое историческое явление. Европейское и азиатское в турках неотделимо слиты между собой, а осью этого синтеза является национальное турецкое Государство, государство глубоко евразийское.
Этот краткий анализ объясняет нам сущность тех процессов, которые происходят в Турции сегодня.
Дело в том, что последние 5 лет правительство Эрдогана (умеренные исламисты) отошло от евразийской модели, к которой присматривалось, несмотря на жесткое столкновение с группой евразийских кемалистов (в ходе дела «Эргенекон», инспирированного провокаторами из ЦРУ). Тысячи кемалистов и евразийцев, в том числе и всё руководство турецкого Генштаба были сняты с должностей, и многие сотни из них брошены в тюрьму по подложным обвинениям в нарушении всех законов. Этот атлантистский и проамериканский виток Эрдогана получил название «неосманской политики» и означал новую интеграцию Анкары в американский проект Великого Ближнего Востока. Эрдоган практически порвал связи с Ираном, сблизился с проамериканскими ваххабитскими режимами Саудовской Аравии и Катара и резко ухудшил отношения с Москвой. При этом арабский мир, естественно, не улучшил своего отношения к Турции (бывшей империи), а с евразийскими партнёрами связи были разорваны. Поставив задачу усилить своё влияние в регионе с опорой на американцев и при тайном сговоре с Израилем (который воспользовался видимостью ухудшения отношений с Турцией, чтобы сблизиться с Грецией и скупить стратегически важные активы (в области энергетики) и земли, на случай нового и серьёзного столкновения с исламским миром - в первую очередь, с Ираном), Эрдоган подорвал не только возможные евразийские оси (в частности, ось Москва-Анкара, которой я посвятил отдельную книгу, изданную на турецком языке несколько лет назад), но и поставил под угрозу целостность Турции - противопоставив против правительства половину населения и создав предпосылки для новой волны курдского сепаратизма.
Иными словами, «неосманская политика» Эрдогана оказалась полным провалом и поставила под угрозу само существование Турции. Когда Эрдоган оказал поддержку ваххабитским проамериканским экстремистам в Сирии и оказался открыто по одну сторону баррикад с Израилем, стало очевидно, что он перешёл черту и что Турция обречена. Это была не флуктуация береговой зоны между Сушей (евразийство) и Морем (США, и его региональные субимпериалистические прокси - Саудовская Аравия, Катар, Израиль, ваххабиты и т. д.), но однозначное встраивание в атлантизм, то есть прямой путь к самоубийству. Эрдоган оказался в положении Саакашвили 2008 года или Ющенко. До падения его режима и развала Турции остались считанные дни.
Москва рано или поздно должна освоить азы геополитики и действовать в соответствии с нашими коренными долгосрочными и объективными национальными интересами. Нам следует поддержать народное восстание в Турции.
Именно это и происходит на наших глазах. Сегодня атлантисты Эрдогана вступили в финальный конфликт с евразийскими массами Турции. Поэтому данная революция в отличие от многих других эпизодов т. н. «арабской весны», должна геополитически квалифицироваться как позитивная. Конечно, и в ней участвуют разные силы, модерируемые из США, которые имеют среди восставших и свои сети, всегда делая ставку сразу на несколько течений. Но интеллектуальным центром восстания являются евразийские левые из «Рабочей партии Турции» и их издания (в частности, «Айдынлык») и независимый телеканал Улусал. Лидеры партии Догу и Мехмет Перинчики сейчас находятся в тюрьме, но миллионы их последователей ведут ожесточенную борьбу с атлантистским, ваххабитским и произраильским лобби, пока ещё официально доминирующим в Турции. Турция противостоит России - практически военным образом - в Сирии, где мы поддерживаем прямо противоположные силы, так как евразийцы и атлантисты всегда по разные стороны баррикад. Турция имеет при этом свободу выбора, Россия - нет, так как со своего геополитического места уйти не может.
Сегодня эта двойственность Турции проявилась очевидно: евразийская оппозиция атакует атлантистскую, антинациональную, проамериканскую власть. Конечно, контроль турецких евразийцев над общей массой восставших не полный, но значительный. С кем быть в такой ситуации Москве, очевидно. И ко всякому российскому эксперту, кто советует в этой ситуации занимать сторону Эрдогана или не вмешиваться, следует присмотреться повнимательнее: не является ли он сам участником проамериканской атлантистской сети, присутствие которой в российском руководстве было преобладающим, пока Путин не начал чистку агентуры влияния Запада в политических элитах России (которая, увы, далеко не доведена до конца).
Многие «патриотические» эксперты, невежественные при этом в геополитике и одержимые «конспирологией», готовы и здесь увидеть только «руку американцев» и манипуляцию Сороса и Ротшильдов, чем они объясняют все мировые события, и что позволяет им самим никогда не занимать решительной и активной позиции, а только пассивно наблюдать за происходящим. Давайте представим, что народные революции начнутся в стане наших врагов - Саудовской Аравии, Катаре или в самих США; такой незамеченной нами, увы, революцией являются сегодня драматические выступления народного большинства в шиитском Бахрейне против просаудовской атлантистской диктатуры. Они, безусловно, будут евразийскими, и их надо будет поддерживать всеми силами. А вот революции в Ливии, Сирии или в Иране, напротив, являются с геополитической точки зрения атлантистскими. Восстания обществ в Египте и Тунисе можно считать геополитически двусмысленными (амбивалентными). Здесь всё так же как с признанием независимости тех или иных вновь провозглашенных стран. Признание независимости Косово - атлантизм. Южной Осетии и Абхазии - евразийство.
Москва рано или поздно должна освоить азы геополитики и действовать в соответствии с нашими коренными долгосрочными и объективными национальными интересами. Значит, нам следует поддержать народное восстание в Турции. Ничего личного, господин Эродган, вы пожинаете плоды того, что посеяли сами.Последнее: отныне терпимость Кремля к атлантистским либеральным и проамериканским сетям влияния не только не обоснована, но и просто преступна. Запад ведёт с нами прямую войну, в которой Путин выигрывает всякий раз, когда поступает решительно и твердо, только в интересах России. Заигрывания с либеральными сетями и агентурой влияния давно уже не выполняют никаких функций - они перестали быть эффективными даже для отвода глаз; Запад Путину больше не верит и ясно понимает, что он будет проводить только евразийскую политику. С этим связано и избавление от таких влиятельных либералов во власти как Сурков, хлопание дверей перед носом у либерала Дворковича, и грядущий разгон правительства Медведева, которое выполнило свою функцию прикрытия и больше ни для чего не пригодно. Даже если Путин лично сам захочет продолжать позиционные и уклончивые стратегии мягкой конфронтации с Западом, события в других странах, да и в самой России вынудят его действовать более открыто и откровенно.
Справка: Александр Гельевич Дугин, род. 7 января 1962 — русский философ, кандидат философских наук; основатель идейного течения «неоевразийство», политолог, доктор политических наук, социолог, профессор Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, заведующий Кафедрой Социологии международных отношений МГУ, руководитель Центра консервативных исследований Социологического факультета МГУ, публицист, ректор «Нового Университета», лидер Международного Евразийского Движения (МЕД); владеет 9 языками, православный, единоверец — старообрядцы, находящиеся в лоне Русской Православной Церкви.
Александра Дугина считают главным политтехнологом России и идеологом современного русского государства, хотя сам в штате Кремля официально не числится. Позиции Дугина и нашей редакции во многом не совпадают. Публикуя статьи, анализы и политфилософские доводы Александра Дугина, мы хотим познакомить наших читателей лишь взглядом и позицией современного российского политфилософа, как широкобсуждаемого человека не только в российской и русскоязычной прессе в постсоветском пространстве, так и на зарубежной прессе.
Отдел информации ИАП Azglobus.net
